Н: Я до выпуска из школы жила в городе Рудный. За 60 км от него находится Лесоковск. Там поступила в строительный техникум, отучилась, пошла по распределению в крупнопанельное домостроение. 

Спустя год моей работы там, Олег вернулся из армии и нас познакомили. Пару раз мы пересекались, но близко не общались. Я уезжала в отпуск с мамой, а когда вернулась, искала его на заводе: «Где этот мальчик? Рядом с таким красивым мальчиком должна ходить красивая девочка!». 

Мы с ним подружили три недели и подали заявление в ЗАГС. Даже виделись не каждый день, потому что работали в разные смены. Уже через месяц нас расписали. 1986 год, нам по 20 лет.

Мы получили от производства двухкомнатную квартиру в Лесоковске, но перспектив там не было. Олег все время рвался работать на железной дороге, поступил в Рудный на помощника машиниста электровоза. Было понятно, что распределение ему дадут там же. Я уволилась из Лесоковска, квартиру обменяли на однушку в Рудном, с этим очень повезло. 

Нам по 23 года, я беременная. Пошла учиться в то же училище, что и он, но на дежурного подстанции. В 23 родила Алесю, а в 26 Антона.

О: Какой-то толчок к переездам нам точно перешел от родителей и их поколения. Потому что мы не просто в Норильск поехали. Мы не знали, что там творится, что нас ждет.

Н: В Рудном завели друзей. Среди них был парень, сестра которого жила в Норильске. Он тоже был в браке, у него тоже были дети. И вот мы живем, происходит какая-то политическая заваруха, деньги меняются. Появились талоны. Жили хорошо, но что-то купить не могли. Кормились родительским огородом. 

О: На переезд нас сблатовал друг. Он поехал в Норильск заработать деньги, а тогда как раз шло время перестройки, наступил кризис. Это было в 1992 году.  

Н: Помню, как сестра друга приехала в Рудный, и мы дружной компанией пошли в парк аттракционов. Она оплачивала все билеты: и своим племянниками, и нашим детям. В Норильске раньше получали зарплату в 3-4 раза выше, чем у нас, в Казахстане. Тогда я задумалась: «Так вот как люди могут жить…» Она еще так все расписала, рассказала о Норильске, активно зазывала: «Вы только приезжайте». Мы все это пообсуждали… Зерно было уже посеяно. 

Но последней каплей стало, когда этот мальчишка поехал к сестре в Норильск и спросил нас, что купить, какие гостинцы везти. Я попросила детские смеси. Он приехал обратно со словами «Чего там только нет, там и утюги сами гладят!». И вот он привез смеси. А в Казахстане полки были пустые…

О: У нас не тот возраст был, чтобы чего-то бояться. Захотели и поехали. В то время, если появлялось такое желание, люди долго не думали. А сейчас просто по-другому живем. Мы не успели тогда перестроиться на плохое время: оно наступило неожиданно и было непонятно, что делать. 

Н: Хотелось чего-то, чего не было. В Казахстане застой что-ли произошел. Там стало неинтересно жить.

О: Я сначала хотел поехать на разведку, а она сказала: без нее - никуда.

Н: Я потом и не поехала бы. А кто его знает? Целый год, ничего себе! Буду я его сидеть и ждать…

О: Просто не хотелось с детьми сразу кидаться в неизвестность.

Н: Вот именно, что с детьми! Родители еще убеждали оставить детей в Казахстане. Но я сказала: «Голодать, так с ними!».

О: Когда летели, попали в пургу, рейсы задерживали. Пришлось в Ноябрьске посидеть. Вроде приехали в Норильск, но где остановиться? Нам говорят: «А че вы сюда приехали-то?». Нашли какую-то гостиницу, а нас там и не ждут. Спрашивают: «Вы по приглашению?» - нет – «Мы не можем вас заселить!». Но благодаря тому, что мы были с детьми, нас впустили. А потом начались приключения.

Н: Когда наш друг уехал, сказал, что есть в этом Норильске Кайеркан, Талнах, Оганер. Какой Кайеркан? Мы даже слово это выговорить не могли! 

В самолете Олег разговорился с каким-то парнем, тот рассказывал, что в Кайеркане живет. Мы подумали: «Точно! Это город Кайеркан, про него друг и говорил.». 

О: Нам рассказали, как туда добраться. Я знал только то, что он живет в однокомнатной квартире на улице Надеждинской, точно не первый и не пятый этаж. И помнил его сестру.

Приехали в Кайеркан тупо поискать: а вдруг получится? Нашли общежитие. Ходили, спрашивали у людей фамилию. Жители подсказали, куда идти. Когда встретились, сестра друга спросила: «А вы кто такие?», не узнала. Пришлось объяснять, что ее брат зазвал на север поработать. Поиски заняли день.

Н: В гостинице мы провели одну ночь. Когда сестра и друг нашлись, Олег поехал в Норильск, в гостиницу. Пока мы собирали вещи, они сняли нам квартиру.

Вместе с нами в Норильск летел друг Саша, его тоже сблатовали. И вот мы, трое взрослых и двое малышей, поехали. Он немножко помогал, поддерживал. Первое время жили впятером.

Н: Мы взяли с собой одно одеяло, две подушки, какую-то маленькую кастрюльку, сковородку. У папы был маленький телевизор, который вставляется в машину, его тоже увезли. А так вещей взяли по минимуму, два чемодана на меня, Олега и детей.

Когда приехали в Норильск, я, чтобы сварить кашу, грела молоко кипятильником. Антошке было меньше, чем полтора года.

В квартире, которую нам сняли, была одна кровать на панцирной сетке. Друг, который прилетел с нами, спал на ней, укрываясь своей курткой. Я с Олегом на матрасе на полу, между нами дети. Они кутались в одеяло, а мы спали под пальто и дубленкой. Папин телевизор стоял на подоконнике.

На полу в комнате я читала детям сказки, а на кухне стол был, как и полагается в Казахстане, - дастархан, все на полу. Мы питались хорошо, хоть и многие продукты можно было получить только по талонам. 

Я быстро устроилась в ларек. Ночью работала, а днем сидела с детьми, пока они не пошли в садик. Сестра друга и с этим помогла. В первой квартире мы жили два месяца, а потом Олег устроился на работу, и нам выделили общежитие. 

Н: Когда мы жили в общежитии, появилась возможность переехать в комнату побольше, на том же этаже. Первая комната 9 квадратов, а вторая – 11. Тогда казалось, что это много. 

В день переезда, друг Саша помогал переносить вещи. К вечеру уложили детей спать в новой комнате. Я пошла на работу в ночную смену, а Олег с Сашкой играли в нарды в старой. И когда я утром пришла домой, в свою 11-ти метровую комнату, поняла, что чемоданы украли. А там было все – вся детская одежда.

Мы тогда обратились в милицию, написали заявление. Но вещи наши, конечно, никто не нашел. Так ярко помню, будто это было вчера. В тот же день вместе с Олегом купили пуховики, штаны, ботиночки, все нужные вещи деткам. Это произошло в первые 3-4 месяца жизни в Норильске.

Вообще, мне не нравилось в общежитии, волновалась из-за того, что Алеся и Антон бегают по коридорам. Мы начали искать квартиру. Нашли двушку и переехали туда.

Н: Страхов не было, даже в первые дни. У меня как-то поникло все внутри, когда я несколько дней подряд ходила в администрацию Кайеркана и просила, чтобы дали талоны. Меня выпроводили со словами: «Езжай в свой Казахстан». Совсем не по-норильски. 

Ходила вместе с детьми, все пытались выловить этого главу города. И там одна женщина, низкий ей поклон, тихонько подозвала. Детей оставила в сторонке, строгим тоном им сказала: «Сидеть!». Я подошла, рассказала, как прошел диалог с «администратором». Она дала мне талоны: на подсолнечное и сливочное масло, мыло, крупы, очень много талонов на папиросы. В ларьке, где я работала по ночам, получалось эти папиросы продавать. Долго, но все распродала. Какие-никакие деньги. 

После этого разговора с главой города, было угнетение. Помню даже маме написала письмо, что мне неуютно. Но когда приехала в Казахстан спустя полтора года, у родителей я была уже в гостях. Помню, как сказала: «Нет, поеду-ка я к себе, в Норильск». Это был уже не мой дом. Мне уже не нравилось в Казахстане.

О: Не знали, как на работу утроиться. Это же не родной город, здесь не понимаешь, куда пойти, чтобы хоть кем-то поработать. В Норильске обязательно была нужна хоть какая-то профессия и добро от работодателя. Раньше принимали только по вызову, потому что город закрытый. Нас в город-то пустили из-за того, что он открылся ненадолго. 

С работой все решилось: мне объяснили, что есть бюро, что-то вроде центра занятости. Выбор был маленький, не принимали туда, куда ты хотел. Я железнодорожник, машинист, а на эту специальность не взяли. Смог устроиться только на НОФ (Норильская обогатительная фабрика). Уже там появилась возможность перейти на железную дорогу. Напрямую устроиться нельзя, нужен перевод. А начальники уперлись, не входили в положение: «Вот три года отработаешь», а зарплата-то маленькая. Нужно было заработать разряд, полярки (надбавка за работу в условиях крайнего севера).

Н: Когда приезжаешь туда до 30-ти лет, можешь получить их всего за три года. Наш возраст подходил идеально!

О: Когда начали работать, постоянно переезжали: то квартиру снимали, то комнату. Потом я узнал, что за работу в ЖЭКовской конторе можно получить квартиру. Уволился, перешел туда. Зарплата стала еще меньше.

Н: Но зато квартира.

О: Потом уже и Надя начала работать. Получили однокомнатную квартиру, стали жить получше. Но все равно хотелось устроиться на комбинат: платят ощутимо больше. В ЖЭКе есть деньги, если появляется какая-нибудь подработка. 

Н: Я тоже хотела устроиться туда, потом на железную дорогу, долго их бомбила. Все говорили мне, что нет приема. Но я со своим дипломом смогла пробраться. 

О: Потом переехали из Кайеркана в Норильск, поближе к работе. Хотели купить квартиру, которую снимали, уже даже документы подготовили, но нас кинули. 

Когда я работал уже в ЖЭКе, была пустая однушка на первом этаже. Совсем убитая, все полы вскрыты. Там никто не жил, хозяин не захотел заниматься. Я пришел к начальнице, спросил можем ли мы там все отремонтировать и переехать с семьей. Она дала добро. 

Мы за одну ночь с пацанами поменяли все трубы. Я стоял варил трубу в 6 утра, глаза закрывались. Засыпал просто на ходу. Мы все сделали, а «этот» опять пришел, ему понравилось, и он решил заселиться. 

Н: Я так плакала…

О: А мы уже сидели там, пили, работали. Надя стол накрыла в этом бардаке. 

Н: Но он молодец. Выплатил нам деньги за ремонт, подождал, пока найдем квартиру.

О: Короче, пробирались через суровые условия, чтобы устроиться.

Н: Первые полтора года мне казалось, что мы зря поехали. Но когда съездила к родителям, поняла, что все сложилось так, как надо. Я нашла друзей, но все было не то. Вот Олег сразу нашел людей, с которыми мы до сих пор общаемся. А я не могла никак: то ли не было людей моего темперамента, то ли общалась с теми, кто старше и спокойнее. 

Работа дежурной стрелочного поста оказалась тяжелой, все время расчищала снег. Уже не хотела работать там. Как-то вот оно не шло. Был бы сразу рядом друг хороший, было бы проще.

Но у нас не было желания возвращаться, что интересно. Да, там тяжело. Но мы вместе.

О: Там просто друзей столько появилось. Постоянно кто-то приходил в гости, мы тоже ходили.

Н: Телефонов-то не было. Просто шли-зашли.

О: Были молодые, все время заходили. У нас дверь всегда открыта. Если возникали трудности, решали сообща. Поэтому и не замечали практически. На плечах лежал какой-то груз, но мы не показывали, что было тяжело.

О: Отец умер, а мама уехала к деду в Новороссийск. Он был старенький, требовался уход. Тесть и теща жили в Казахстане, конечно, общались.

Телефонов как таковых не было, так что после переезда писали письма. И то, раз в год, а потом уже общались только во время отпуска. Мы выезжали раз в 2 года, дети - каждое лето.

До того, как освоились, связи не было. Чтобы никого не беспокоить лишний раз, сказали, что позвоним, когда будет возможность. Дали знак, что приехали, живы-здоровы, все нормально. 

Н: Это уже моя жизнь. Другая, с мужем. Мы до последнего тянули. Я понимала, что нужно сначала купить билеты, а после уже рассказать родителям о переезде. Когда мы пришли к ним, нас ради приличия поуговаривали остаться, а потом поняли – бесполезно. Мы уже все решили. Это предел: мы взрослые люди, вольны делать, что захотим.

О: Началось трудное время, знакомые тоже начали разбегаться по городам, по России. Но связь потерялась. Жизнь забрала свое, друзья тоже не вечные. 

Уже позднее, пока еще работали на севере, времени свободного стало побольше. Сидели на телефоне, спустя 30 лет нашли друга, с которым я общался с детства. Я знал, что он уехал в Самару, через несколько рукопожатий нашел телефон его сестры, а через нее уже вышел на друга. Когда мы переехали в Питер, отправились к нему в гости.

Из-за того, что все разъехались, можно ткнуть в любую точку на карте, и везде найдется друг. 

Н: В Казахстане было много друзей, но они тоже впоследствии уехали в Россию. Многое прошло и восстанавливать отношения было бы сложно. С одной семьей потеряли нить, потому что они уехали. А с теми, кто остался, продолжаем общаться и по сей день. 

Друзья поддерживали, называли нас безбашенными из-за того, что мы уехали на север. Но были и те, кто уговаривал остаться в Казахстане. Было страшно, что ты и друзей покидаешь, и родителей. Но я чувствовала, что передо мной дорога, которая приведет к свету.

Н: Норильск стал домом. Мы рвались туда. Где-то может плакала, но ощущение дома было только там.

О: Мы прожили там 23 года, в 2016 переехали в Санкт-Петербург.

И правда были там как дома. Пустили корни, прижились. Нам было комфортно. Работа-отдых. Уже и не замечали трудностей.

Н: Даже не думали о них.

О: Работа стала лучше, финансовых возможностей больше. Мы не думали о кредитах. У нас не водились деньги: они появлялись, и мы тратили. Ни на квартиру, ни на отпуск не откладывали. Но дети решили связать жизнь с Питером, так что взяли ипотеку.

Н: Мне перестало нравиться жить в Норильске, когда Алеся уехала учиться в Питер. Я ее очень долго уговаривала остаться, но все-таки отпустила. Сказала: «Езжай», но умом этого еще не понимала.

Я поступила в техникум после 8 класса, в 14 лет и считала себя самостоятельной. А Алесе было уже 17, но родителям ведь всегда кажется, что дети маленькие. Потом я сравнила ее с собой и поняла: надо отпускать. Но так рыдала от того, что она уехала. Было два дитя, остался один. Даже помню, что просила Антона полежать со мной немножко, хоть минутку, чтобы вспомнить, как мы проводили время все вместе, смотрели телевизор, были рядом.

Два года пыталась привыкнуть, а потом и Антон уехал учиться. И мне стало совсем невмоготу. Не знаю, как мы пережили еще четыре года. Переехали тогда, когда Антон закончил университет. 

О: Дети утащили за собой: «Давайте к нам поближе, хватит уже работать на севере». Приехали, ипотека все еще висела, так что и тут пришлось устраиваться на работу, чтобы побыстрее все это дело закрыть.

Н: Мне Олег тогда говорил: «Может доработаем, чтобы ипотеку закрыть?». А я ему отвечаю: «Хочешь – оставайся». Я хотела поближе к детям. И поехала. Мне было плевать на то, что в квартире пол цементный, ремонта нет. А он через полгодика тоже перебрался. 

Я обалдела, когда мы переехали. До такой степени от всего этого отвыкла, что все сезоны по календарю, вытекают один из другого. Четыре-пять месяцев тепло. После 23-х лет в Норильске, я этим наслаждаюсь.

О: Планов на жизнь уже никаких нет. Сейчас вот только сына женим и все. Планы уже у детей, а нам только ожидать и наблюдать. В квартире нужно наладить комфорт.

Н: Я еще хочу устроиться на работу на годик-полтора, но не больше, чтобы доделать ремонт. 

О: Еще хотим по друзьям поездить, отдохнуть хоть по несколько дней у всех. Мы едем куда-то на машине и везде по пути друзья. В Таганроге с Норильска, в Калуге с Казахстана… Их дочь нашла нас через Алесю, еще когда мы жили в Норильске. Тоже увиделись спустя 30 лет. 

Н: Сейчас вот стали переписываться, созваниваться. А раньше письма, письма… Все переезжали, теряли адреса. Помнили только города.

Я на пенсии, деньги есть. Хочется гулять, кататься. Чтобы подольше время вместе проводить. И сюда всех зову: приезжайте пораньше. Кто его знает, вдруг меня через десять лет не будет? Хочется со всеми повидаться.

То, что дети женятся, внуки будут – это уже их жизнь. А мои планы – друзья. Пока они в нас нуждаются, пока мы что-то можем, надо ездить, надо встречаться.

О: Изначально я некомфортно себя здесь чувствовал. Большой город, незнакомые места. За 6 лет благодаря работе освоился, привык. В каждом городе свои движения, своя жизнь. Норильск ведь как отдельное государство, там люди живут совсем по-другому. Можно было что угодно оставить на улице, без страха, что вещь утащат. 

Когда ездил в отпуск, мог найти человека, который едет в Норильск, занять денег, оставить адрес и потом вернуть. Незнакомцам помогали! Люди другие. Питер добрый город, но другой.

Н: Здесь тоже появилось чувство дома. Хотя и скучно, друзей нет. Но я рада тому, что дети тут. Воодушевлена только этим. Знаю, что Алеся и Антон рядом, и я могу видеть их не раз в год. Мой дом там, где мои дети.